Гастрольные байки. О музыкальных буднях прямым текстом - Маргарита Петрюкова

– Его тщеславие?

– Нет, – покачал головой вокалист, пропустив сарказм мимо ушей. – Чем больше случаешь, тем больше замечаешь это.

– Я с пятого раза там ничего не заметил.

Карл, слушая их разговор, улыбнулся. Конечно, гитарист заметил. И он заметил чистый ритм, хороший вокал и еще что-то такое, что нельзя характеризовать одними лишь профессиональными терминами. Это то волшебство, про которое говорил Джой.

А автор этого волшебства со всех ног помчался к Ройсу, узнать, не отдал ли тот мастерить материал.

– Отдал, – удивленно ответил Дэвид. – Мы же все утвердили, разве нет?

– Да, – Уотсон запустил руки в волосы. – Но я там нашел детали, которые хотел бы изменить.

– Поздно, Джой.

– Черт, – выругался басист. – Черт! Но мы же можем перезаписать?

Ройс покачал головой:

– Мы не успеем по срокам.

Тот понял, что Дэвид врет. Причем самым наглым образом. Он получил от Уотсона все, что хотел, теперь можно его слить. Но чувство обиды перекрывалось беспокойством за песню.

– Она не должна быть такая, – прошептал он, обращаясь скорее к самому нежели, чем к своему собеседнику.

– Но, Джой, ты ведь записывал ее, ты сочинил ее, ты послушал ее, одобрил, и мы отдали все в мастеринг.

– Черт, что делать? – пробормотал себе под нос басист.

– Не знаю, – буркнул Ройс и вышел.

Отлично! Он не знает! А кто же знает тогда? Джой накинул пиджак и пошел на стоянку. Его все кинули. Замечательно. И что он одолжен делать? Машина не хотела заводиться, что рассердило музыканта еще больше.

Наконец кое-как справившись с зажиганием, Уотсон поехал в квартиру, которую снимал в центре города.

Зазвонил телефон. Басист бросил сердитый взгляд на дисплей. Он думал, что звонит Ройс, но это оказалась Бриджит.

– Алло, – буркнул он в трубку.

– Привет, Джой, – девушка говорила негромким размеренным голосом, и тот немного успокоился.

– Привет.

– Как ты?

– Нормально, – коротко ответил Уотсон.

– Ты уверен?

– Да, черт побери, Бриджит. Я уверен, – это был обман в первую очередь себя.

Ройс только что отдал мастерить диск с его полностью исковерканной песней. Что тут может быть нормального?

– У меня тоже все хорошо, заканчиваю работу над новой книгой.

Джой что-то пробормотал в ответ.

– Ты за рулем? – спросила Бриджит.

– Да. Еду домой.

– Твой дом в Лондоне, там же, где твое сердце. И не говори, что это не так.

– Не начинай, – этот ответ был единственным, который пришел в голову басисту.

– Ты говорил с ребятами?

– Да.

– И что вы решили?

– Что я вернусь, закончив работу здесь, и мы приступим к съемкам видео.

– Вы помирились с Шерманом?

– Мы не ссорились.

Бриджит причмокнула губами.

– Можно сказать, что помирились. Хотя я до сих пор обижен. Не пойму, зачем ты задаешь мне эти вопросы, если общаешься с ними со всеми каждый день.

– Я знаю их точку зрения, хочу знать и твою.

– Да? И какая же у них точка зрения?

– Такая же, как у тебя, – ответила девушка. – Они тоже обижены, хоть это слово и не используют. Но они скучают и хотят скорее начать работу над клипом.

Джой улыбнулся. Скучают. Значит, им плохо без него. Как и ему без них.

– После всего, что вы пережили вместе, – продолжала Бриджит. – Взлеты, падения, этот ужасный поступок Эйсид Хэда, его арест и прочее, Джой, вы просто не можете вот так разойтись.

– Я приехал, – сказал он жене. – Если хочешь, перезвоню тебе вечером.

– На твое усмотрение, – ответила та. – Я тебя люблю, отдыхай.

– Я тоже тебя люблю, – Уотсон убрал телефон в карман и поднялся в свою квартиру.

Что ему теперь делать? Оставить все, как есть? Тогда получится, что он зря вложил в эту песню столько сил и времени.

Музыкант всю ночь ворочался в постели, размышляя, как поступить в сложившейся ситуации. Решение пришло под утро.

Он приехал на студию, где музыканты собрались, чтобы обсудить возможность будущих совместных выступлений.

Джой не был против. Он сразу дал свое согласие по всем условиям. Сейчас его интересовало только одно – трек, над которым он столь упорно работал.

– Уберите его, – сказал басист Ройсу.

– Как убрать? Зачем?

– Мне не нравится, как он звучит.

– Но он звучит нормально.

– А должен звучать идеально!

Шотландец смотрел на него недоуменным взглядом, пока Джой не сказал:

– Просто уберите его из трек-листа и все. Неужели это так сложно?

– Не сложно, – кивнул Ройс. – Просто я не понимаю, зачем. У нас есть песня, она, да, не идеальна. Но кто знает, как она должна звучать в идеале?

– Я знаю.

– Как скажешь, – сдался тот и добавил. – Но если ты хочешь знать мое мнение: и так сойдет.

– Нет. Я серьезно отношусь к тому, что я делаю. И все мы в Hall of shame делаем так. Если трек не идеален, мы переделаем его миллион раз, а если и после этого он не будет полностью нас устраивать – лучше отложим его до лучших времен, но никогда не издадим недоработанный продукт.

– Я же сказал, уберем, – повторил Ройс. – Не кипятись.

Тщетность. Теперь Джой Уотсон знал, что это такое. Он уладил все оставшиеся вопросы с Ройсом и его музыкантами, договорился о репетициях и выступлениях и поехал домой, в Лондон.

Там Hall of shame тоже не теряли времени даром. Она закончили работу над альбомом, утвердили дизайн обложки и ожидали, когда материал сведут.

Появление Джоя стало для них полной неожиданностью.

– О, возвращение блудного сына, – не смог удержаться от колкости Шерман.

– Почему ты не предупредил нас о своем приезде? – спросил Сэм.

– Я никого не предупреждал. А сделай я это, что изменилось бы? Вы устроили бы мне вечеринку-сюрприз?

– Ну, хватит, – сказал Карл. – Потом будете упражняться в остроумии. Джой, мы рады тебя видеть.

Басист немного смутился. Он ожидал взаимных упреков и всю дорогу морально готовился к ним. Очевидно, без Бриджит тут не обошлось. Уотсон с удовольствием пожал музыкантам руки. Барабанщик улыбался. После всего, через что группа прошла вместе, ему было очень важно, чтобы они оставались таким же сплоченным коллективом.

– Как работать с Ройсом? – поинтересовался Сэм.

– Хорошо.

– Так хорошо, что аж приехал обратно? – поднял бровь Шерман.

У Джоя был выбор: двинуть гитаристу в нос или повторить прописную истину, которая никогда не перестанет быть актуальной.

– В гостях хорошо, а дома лучше.

– И еще, как говорила Бриджит, дом там, где твое сердце, – добавил вокалист.

Уотсон улыбнулся, именно эта ее фраза сказанная по телефону, заставила его поторопиться с возвращением в Лондон.

– Она знает, что ты приехал? – спросил у басиста Кайл.

– Нет. Я же сказал, что не предупреждал никого.

– Хотя бы позвони ей. Она больше всех переживала из-за всего случившегося.

– И как обычно, раздула из мухи слона, – добавил Шерман.

– Не слушай его, – быстро сказал Сэм, увидев, что Джой уже недовольно смотрит на Спаркла. – Ну, может, Бриджит немного преувеличила, плюс пресса подливала масла в огонь.

– Ладно, – проворчал басист. – Вы, я вижу, без меня закончили.

Сэм предостерегающе посмотрел на Шермана, который уже собрался сказать очередную колкость, и сам ответил на это:

– Бас ведь был прописан еще до твоего отъезда.

– Вы ничего не переделывали? – осторожно поинтересовался Джой.

– Нет, ни единой ноты, – покачал головой Карл. – Да и зачем? Нам всегда нравились твои партии.

– Хвали, да не перехвали, – наклонился к нему Шерман.

Уотсон улыбнулся. Попытки Спаркла сохранять роль антагониста выглядели весьма забавно, ибо по нему было видно, что именно гитарист больше всех рад тому, что все решилось.

Тому, что музыканты снова будут вместе, будут записывать песни, ездить в туры и играть концерты. И, возможно, тому, что Уотсон не держит на него обиды.

– А как твой трек? – спросил у басиста Карл. – Вы с Ройсом записали его?

Джой поморщился.

– Записали, – ответил он. – Но его не будет на альбоме.

– Почему?

– Я долго размышлял и решил, что не стоит выпускать его как стороннюю работу.

– Правильно, – кивнул Сэм. – Он слишком хорош для Ройса.

Басист удивленно посмотрел на него.

– Да, – тот снова кивнул. – Я много слушал его, и я изменил свое мнение. Этот трек, если его немного доработать, достоит Грэмми.

Джой посмотрел на Шермана, мгновенно сделавшего вид, что настраивает гитару. Этот взгляд не ускользнул и от Элистона, который сказал:

– И Шерм тоже так думает, просто он не хочет в этом признаваться.

Вокалист мог бы и не констатировать очевидную вещь, Уотсон и так это понял. Они группа, которая пережила вместе такое, что другим коллективам и не снилось. Нельзя сосуществовать совсем без ссор, но и нельзя позволять эмоциям брать верх над проверенной годами дружбой. И нужно беречь то, что создавалось с таким трудом, потому что разрушенное однажды порой невозможно отстроить заново.